Доклад посвящен изучению книги пророка Исайи. После наставлений, предсказывающих бедствия для множества конкретных народов (Моава, Египта, Тира и т. д.), последовательно идут четыре главы (главы с 24-й по 27-ю включительно), в которых предсказывается чрезвычайное бедствие для всей земли. Эти главы являются примером того, что называется «апокалиптической» (с греч. ἀποκάλυψις ‘откровение’) литературой. Такая литература описывает то, что  могло стать известно человеку только  благодаря богодухновенному откровению. Богословская интерпретация конца времен или мира называется эсхатологией (с греч. ἔσχατος и λόγος ‘последняя вещь’ или ‘последнее слово’). Большая часть апокалиптических писаний являются, в сущности, эсхатологическими. В данном докладе я проанализирую наиболее интересные элементы эсхатологии, как главной составляющей  апокалиптического жанра, которые нашли отражение в книге пророка Исайи. При сравнении текста LXX и масоретской версии Библии, мною было выявлено, что некоторые из эсхатологических элементов имеют разную смысловую нагрузку. Так, картина мессианского пира (Ис 25:6) в масоретской версии текста занимает ключевое место, и представляет собой эсхатологическую трапезу, символизирующую заключение договора Бога с человеком на горе Сион: «И приготовит Господь Саваоф для всех народов пир на этой горе из тучных лакомств, пир из вина, из тука перетертого и вина очищенного». В версии LXX  мы видим только короткое упоминание о трапезе, которая представлена как награда и возможность насытиться после голода и засухи на земле. Так, отрывок 24:4 рассказывает о засухе: «Рыдает, иссыхает Земля: иссох земной шар», которая  и является признаком ожидания грядущего эсхатологического пира: «И вот что приготовит Господь Саваоф для всех народов: будут пить на радость, пить вино, умащиваться миром».