Одним из сигналов, переводящих текст из категории документальных в разряд художественных, являются имена персонажей — подлинные или вымышленные. Эту закономерность не мог не учитывать автор книги «Фрегат „Паллада“». В силу официального запрета он не мог называть имена своих спутников — офицеров российского флота. Их имена обозначались в тексте заглавными буквами. Парадокс в том, что это вынужденное ограничение обернулось для писателя иной мерой свободы: перед нами не персонажи документального повествования, а художественные образы, построенные по законам искусства. Спутник автора книги, о котором идет речь, обозначен в книге литерами Б. К. (барон Криднер) — лейтенант гвардейского экипажа, до плавания на фрегате — адъютант генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича. Чин, звание барона вне внимания автора. По законам художественного мира дается запоминающаяся концепция героя. Важен сам вектор восприятия. Барон — эстет, гурман, шутник. Узнаваемый тип. Как заметил И. А. Гончаров, «обобщение ведет к типичности». Барон участвует в нескольких ударных эпизодах книги, и мы начинаем понимать, что к типовой характеристике суть образа не сводится. Еще один ракурс в освещении героя. Он светский человек. Перед нами носитель противоречивых качеств, в их динамическом единстве, что позволяет  говорить не о типе, а о литературном характере. В создании образов других офицеров автор придерживается тех же принципов. Не говоря о чинах, автор книги говорит о людях, изображая своих  спутников яркими, своеобычными личностями. Это содружество, в котором преодолено противоречие, лежащее в основе его романных сюжетов.