В докладе на основании материалов архива переводчицы Татьяны Гнедич (РО ИРЛИ. Ф. 810, архив проходит научно-техническую обработку) деконструируется известная, созданная в первую очередь Е. Г. Эткиндом в духе «оттепели», «притча» о переводе ею поэмы Байрона «Дон Жуан» (выполненном за два года 1945–1946 гг. в тюремной камере и опубликованном спустя более 10 лет) как о гражданском «подвиге» и явлении «творческой» («ленинградской») школы перевода, «посрамившем зловредную теорию буквализма», воплощенную переводе этой же поэмы Георгия Шенгели 1947 г. Микро-история, восстанавливаемая из автоописательных  текстов Гнедич (дневников, писем, автобиографической лирики) открывает сугубо субъективный характер пережитого ею, вне переводческого (кроме старого перевода П. Козлова) и читательского контекста, опыта «патологического симбиоза» с переводимым автором, связанный с определенными обстоятельствами ее жизни: опробованным в недавнем блокадном опыте спасения себя посредством «графоманской» деятельности переписывания и перевода большого массива стихов; эволюцией ее собственной лирики — переходом от аморфной дневниковой наррации белого стиха к строгой форме октавы и сочинением (незаконченных и  неопубликованных) автобиографических поэм «О пропавшем Дон Жуане» и «После „Возмездия“», сформировавших в ее поэтическом слухе своеобразный семантический ореол русской пятистопной октавы. Материалы работы Гнедич над переводом во второй половине 1950-х гг. с редактором Н. Я. Дьяконовой демонстрируют забвение переводчицей пережитого десятью годами ранее уникального опыта, что привело к потерям поэтического качества текста при его позднейшей переработке.