К изучению явления языковой игры (ЯИ) обращались и обращаются многие исследователи. На настоящий момент существуют различные подходы к толкованию этого феномена, в нашем докладе мы опираемся на точку зрения В. З. Санникова. По его мнению, ЯИ — это некоторая намеренно допускаемая языковая неточность, где читающий (слушающий) должен понимать эту намеренность, чтобы возникла возможность поддержать игру и понять глубинный смысл того, что за ней стоит.
Актуальность исследования определяется самим явлением ЯИ как одним из активных способов формирования смысловой компрессии текста.
Языковая игра, как часть смеховой культуры, как правило, работает на некоторое снижение описываемого или даже на его искажение и выворачивание.
Ф. Кривин — писатель, активно использующий в своих произведениях приемы языковой игры. Все творчество Ф. Кривина отражает его критический подход к жизни, и ЯИ используется им как средство высмеивания негативных явлений действительности. Именно поэтому ЯИ является стержнем всех его произведений, от миниатюр до повестей. В установлении этой связи заключается новизна работы. 
Цель исследования — выявить, на каких уровнях языка и с помощью каких средств реализуется языковая игра в произведениях Ф. Кривина.
В результате исследования было установлено, что языковая игра в текстах Ф. Кривина осуществляется на словообразовательном, лексико-семантическом, синтаксическом уровнях языка. Для него характерно использование таких приемов языковой игры, как словосложение: за Трещину — (получить) затрещину; омонимия, в частности омонимия слова и словосочетания: «Подумали, но вслух не сказали: кому охота, как Половице, получить за Трещину?» (Кривин Ф. Д. Полусказки. Ужгород: Карпаты, 1964); обыгрывание многозначности: Скатерть спасает свою «незапятнанную репутацию» (Там же), устаревшего и современного значения слова: Чайник окончил свою «кипучую деятельность на кухне» (Там же); обыгрывание фразеологизмов: так подумали все «и даже Выключатель, которому, казалось, все было до лампочки» (Там же); переход нарицательного имени в имя собственное: «…почтительно снимает крышку Сахарница» (Там же). Писатель сталкивает прямое и переносное значение, перед нами разворачиваются два (или более) плана повествования: «Чего вы плюетесь? — проскрипела Половица, приподымаясь» (Там же), «…Трещина сказала — как припечатала. Потому что при последних словах из нее вывалился Кусок Штукатурки, который сразу поставил Половицу на место» (Там же). Каждый сравнительно небольшой текст, напоминающий по форме притчу, наполняется дополнительными смыслами, для декодирования которых читатель должен обладать общекультурным фоном знаний.
Таким образом, языковая игра у Ф. Кривина выполняет стилеобразующую и текстообразующую функцию, участвует в выражении концептуального содержания произведений.