В философской науке в вопросе о взаимоотношении телесного и ментального можно выделить три основных подхода. Первый заключается в противопоставлении телесного и ментального как двух противоположных начал. Второй характеризуется тем, что для понимания природы ментального необходимо изучение или хотя бы учет телесного. Оба подхода предполагают обязательное разделение телесного и ментального, причем акцент делается именно на ментальном. Телесное же является вторичным. Наконец, третий подход ознаменовывает собой новый уровень понимания природы ментального. Телесное и есть ментальное, «телесное и ментальное на некоем глубинном уровне — это одно и то же, и то, что нам известно как ум и тело, — просто разные формы манифестации единого общего качества жизненности: свойства быть живым, — только такое понимание подводит нас к осмыслению того, какова же подлинная значимость изучения природы телесного для достижения адекватного понимания и самого человека, и его познавательной способности»[Бескова И. А., Князева Е. Н., Бескова Д. А. Природа и образы телесности. М., 2011. С. 12–13]. Важным оказывается то, что телесное не просто внешняя оболочка ментального, но форма его воплощения. Тело неотделимо от мысли, оно есть форма мысли. Как отмечает И. Сироткина «кроме понятия мышления существует так же мышление в движениях, «мышечное мышление». Базой его служит тактильно-кинестетическая чувствительность, сопровождающая любую физическую активность человека».[Сироткина И. Шестое чувство авангарда. Танец, движение, кинестезия в жизни поэтов и художников. СПб., 2014. С.11].
Вслед за К. В. Чистовым, я исхожу из того, что фольклорные формы являются особым типом устной коммуникации, в которой задействованы различные каналы ее порождения и восприятия: произнесение фольклорного текста сопровождается пластическими действиями, мимикой и жестами. Как особый тип коммуникации фольклорные формы  включают и вербальную, и телесную составляющие. Как ни странно, но в фольклористике эта последняя — телесная — составляющая исследована в меньшей степени. В ежегодных фольклорно-антропологических экспедициях на Русский Север мы наблюдаем и спрашиваем наших собеседников о  телесных практиках, которые актуализируются в повседневной жизни современной деревни. Одной из таких практик  оказывается деревенский сенокос, предполагающий коллективное движение и коллективную память его участников.