Языковые пласты в славяно-русском Пятикнижии, правленном по Масоретскому тексту
Александр Игоревич Грищенко
Докладчик
доцент
Московский педагогический государственный университет
Московский педагогический государственный университет
195
2016-03-17
15:00 -
15:20
Ключевые слова, аннотация
В докладе пойдет речь о многообразии языковых
наслоений в списках славяно-русского Пятикнижия, правленного по Масоретскому
тексту (кон. XѴ — нач. XѴII в.): в его основе лежит
славянский перевод с греческого Восьмикнижия (предположительно Симеоновской эпохи), затем
(вероятно, с XIII–XIѴ вв.) древнейшая южнославянская редакция
подвергается по крайней мере двум правкам на восточнославянской почве: в первую
в текст попадают русизмы, во вторую — многочисленные семитизмы, а также
некоторое количество тюркизмов, рутенизмов и даже богемизмов.
Тезисы
Рукописное славяно-русское Пятикнижие, правленное по
Масоретскому тексту и другим семитским источникам (в 19 относительно полных
списках кон. XѴ — нач. XѴII в.), представляет собой довольно
причудливую языковую амальгаму, до сих пор совершенно не изученную. Прежде
всего, в основе данного типа Пятикнижия лежит славянский перевод с греческого
Восьмикнижия (вероятно, Симеоновской эпохи, нач. X в.), который в первоначальном
виде не сохранился: самой близкой к нему, по мнению Т. Л. Вилкул,
является Хронографическая редакция в составе Иудейского Хронографа 1262 г.,
представленного Архивским, Варшавским и Виленским списками, — уже эта редакция
была создана на вост.-слав. почве, и в неё неизбежно проникли русизмы.
Следующим этапом бытования четьего текста первых ветхозаветных книг в Восточной Славии считается, вслед за А. А. Пичхадзе, внесение в него правок из Паримейника Поздней редакции не ранее XIѴ в. (этот текст лёг в основу Восьмикнижия Геннадиевской Библии и последующих печатных изданий). Уже в части списков со следами правки по Паримейнику Поздней редакции (РГБ МДА 12, ГИМ Барс.2, БАН 45.13.4) появляются явные лексические русизмы (например, лось — западно- и восточнославянская изоглосса — вместо совершенно ошибочного рысь более ранних редакций в перечни чистых животных, Втор 14:5) и тюркизмы предположительно из восточнославянского ареала (саигакъ — там же вместо также явной ошибки вельбоудъ и производных от него), которые затем переходят в интересующие нас списки Пятикнижия, подвергшиеся существенной правке прежде всего по древнееврейскому тексту, а также по некоторым другим, в основном до сих пор не опознанным, семитским источникам (из которых в славяно-русский текст проникают даже арабизмы типа Багадатъ вм. Вавѵлонъ, Мисѵрь вм. Егѵпетъ, Скандрыя вм. Градъ Солнечныи и т. п.). В этой, самой многочисленной, группе списков наблюдается обилие тюркизмов (как в глоссах, так и в тексте): кирпичь vs. бьрниѥ / калъ; саранча vs. проузи; ошакъ vs. оселъ; катырь vs. мъскъ; чалма vs. клобоукъ и др.
Кроме того, здесь встречается ряд форм, которые могут быть квалифицированы только как рутенизмы — заимствования из «простой мовы» (чи ревшуеши ли ты мене дѣля, Лев 11:29; Моисеи […] пыталъ другъ друга здоровіа, Исх 18:7; глаголахомъ до тобѣ и до Господа, Числ 21:7) или даже как богемизмы (погублу ѿ луди своих; в патынадесят мѣсяца седмаго). Следует заметить, что и слово саранча в ряде великорусских азбуковников кон. XѴI — нач. XѴII вв. квалифицируется как «чешское». Наконец, о локализации данной редакции может свидетельствовать и такой новгородизм (поздний, известный лишь с кон. XѴ в.), как почька — мелкая мера веса.
_______
* Работа выполнена при поддержке гранта Президента РФ по государственной поддержке молодых российских учёных — кандидатов наук МК-4528.2015.6.
Следующим этапом бытования четьего текста первых ветхозаветных книг в Восточной Славии считается, вслед за А. А. Пичхадзе, внесение в него правок из Паримейника Поздней редакции не ранее XIѴ в. (этот текст лёг в основу Восьмикнижия Геннадиевской Библии и последующих печатных изданий). Уже в части списков со следами правки по Паримейнику Поздней редакции (РГБ МДА 12, ГИМ Барс.2, БАН 45.13.4) появляются явные лексические русизмы (например, лось — западно- и восточнославянская изоглосса — вместо совершенно ошибочного рысь более ранних редакций в перечни чистых животных, Втор 14:5) и тюркизмы предположительно из восточнославянского ареала (саигакъ — там же вместо также явной ошибки вельбоудъ и производных от него), которые затем переходят в интересующие нас списки Пятикнижия, подвергшиеся существенной правке прежде всего по древнееврейскому тексту, а также по некоторым другим, в основном до сих пор не опознанным, семитским источникам (из которых в славяно-русский текст проникают даже арабизмы типа Багадатъ вм. Вавѵлонъ, Мисѵрь вм. Егѵпетъ, Скандрыя вм. Градъ Солнечныи и т. п.). В этой, самой многочисленной, группе списков наблюдается обилие тюркизмов (как в глоссах, так и в тексте): кирпичь vs. бьрниѥ / калъ; саранча vs. проузи; ошакъ vs. оселъ; катырь vs. мъскъ; чалма vs. клобоукъ и др.
Кроме того, здесь встречается ряд форм, которые могут быть квалифицированы только как рутенизмы — заимствования из «простой мовы» (чи ревшуеши ли ты мене дѣля, Лев 11:29; Моисеи […] пыталъ другъ друга здоровіа, Исх 18:7; глаголахомъ до тобѣ и до Господа, Числ 21:7) или даже как богемизмы (погублу ѿ луди своих; в патынадесят мѣсяца седмаго). Следует заметить, что и слово саранча в ряде великорусских азбуковников кон. XѴI — нач. XѴII вв. квалифицируется как «чешское». Наконец, о локализации данной редакции может свидетельствовать и такой новгородизм (поздний, известный лишь с кон. XѴ в.), как почька — мелкая мера веса.
_______
* Работа выполнена при поддержке гранта Президента РФ по государственной поддержке молодых российских учёных — кандидатов наук МК-4528.2015.6.