С самого начала в истории осмысления романа Ф. М. Достоевского «Бесы» отчетливо проявляются два аспекта, два направления рецепции. С одной стороны, это идеологический подход, специфически и по-своему глубоко осуществленный русской философской критикой первой трети ХХ в. С другой стороны, это подход поэтологический, результатом которого стала собственно филологическая рефлексия по поводу романа как поэтической формы.
В предложенных философско-религиозной критикой интерпретациях романа, при всей их глубине и иногда пронзительности прозрений, не могли не сказаться последствия существенного методологического изъяна, лежащего в самом основании этой критики. Она отнеслась к тексту как к варианту того же дискурса, который репрезентировала собою и сама, игнорируя и принципиальную иноприродность художественного высказывания по отношению к высказыванию философскому, и ту дистанцию, которая отделяет первое от второго. Интересно, что с точки зрения методологии историко-литературная критика второй половины ХХ в., обращаясь к роману Достоевского, зачастую оказывается типологически соотносима с религиозно-философским дискурсом начала ХХ в. В обоих случаях обнаруживает себя принцип иллюстративности.
Изучение поэтики романа Достоевского началось в 1920-х гг. Одной из первых работ в этой области стала статья А. Л. Бема «Сумерки героя», посвященная вопросу о генезисе образа Ставрогина. Существенное отличие этой работы от рассмотренных выше заключается в четком осознании дистанцированности художественного мира литературы от его критической рефлексии, с одной стороны, и от осваиваемой этим миром реальности, с другой. Памяти Бема посвятил одну из двух работ о «Бесах» С. Г. Бочаров, тем самым указав на связь между собственным подходом к поэтике романа и подходом Бема. Бочаров возводит литературную родословную Ставрогина к Онегину. Параллели романов рассматриваются как свидетельство сопричастности обоих произведений единому метасюжету русской литературы, формирующемуся в силу действия глубинной литературной памяти. Смена методологических оснований, по сравнению с философской и историко-литературной критикой, позволила обратиться к имманентному анализу текста и рассмотреть роман как самостоятельную внутрилитературную систему смыслопорождения (а не смыслоотражения).