Доклад посвящен возможностям прочтения литературы XIX в. в перспективе истории понятий (Begriffsgeschichte). При существенных методологических различиях представителей этого подхода он сконцентрирован на связях истории слов с изменением социальных и культурных практик. Изучение ключевых терминов культурного языка эпохи может служить средством контекстуализации художественных текстов внутри тех исторических и социальных процессов, которые оставляют свой след в семантике понятий, равно как способствовать осмыслению вклада самих текстов в «концептуальную историю». Основной материал, который рассматривается в докладе, — произведения И. С. Тургенева 1850-х гт. в свете истории понятия «долг».
Специфика русского понятия «долг» определяется контаминацией древнерусского понятия долга христианина (с лежащей в его в основе метафорикой «задолженности» перед Богом и долгов-грехов) и заимствованного в XVIII в. представления о гражданском долге (officium). Наиболее существенным в случае русского понятия «долг» оказалось то, что семантика христианского долга-задолженности имела глубокое влияние на представление о гражданском долге: ее сохранение внутри новообразованного понятия дворянской «должности» привело к сакрализации последней и превращению ее в общезначимую нравственную установку, которая на деле, благодаря тому, что дворянство было единственной влиятельной общественной силой, воспринималась как преимущественно дворянская миссия и привилегия. После «Указа о вольности дворянской» (1762) дворянский долг все меньше ассоциируется с государственной службой, возникает представление о долге помещика, в котором управление крестьянами рассматривается как служба, имеющая первостепенную общественную значимость.
Тургеневский роман «Дворянское гнездо» (1859) непосредственно связан с представлением о дворянском долге как долге помещика, которое вновь актуализируется в преддверии реформ. В то же время тургеневская концепция долга продолжает переосмысление дворянской этики уже после того как ее официальные формы были кардинально перетолкованы русским идеализмом. Возвращаясь к идее «долга», эта концепция остается воплощением того импульса к этическому творчеству, который в нем присутствовал.