О степени устойчивости экстенциальных лексических единиц в системе говора
Любовь Петровна Михайлова
Докладчик
профессор
Петрозаводский государственный университет
Петрозаводский государственный университет
164
2015-03-14
11:30 -
11:45
Ключевые слова, аннотация
В докладе Л. П. Михайловой проведена классификация слов, модифицированных под влиянием неродственной в структурном отношении системы. Обращается внимание на разную степень устойчивости в зависимости от близости или отдаленности фонетического облика корневых морфем сопоставляемых слов. Приводятся конкретные примеры: единицы типа аблыкаться, балыкаться, семантически, географически совпадающие с исходным блыкаться, сохраняющие начальный звук корня, менее устойчивы в лексической системе говора, чем те, которые существенно изменили начало корня (типа рулный — грудный).
Тезисы
Понятие
экстенциальной лексической единицы (ЭЛЕ), первоначально возникшей как
результат модификации слова под
влиянием неродственной структурно- языковой системы, связано с понятиями
вариант слова, прежде всего фонетический, и слово как исходная самостоятельная
единица. В лексикографической практике экстенциальные единицы принято
представлять по-разному.
Во-первых,
ЭЛЕ могут подаваться в одной словарной статье в качестве фонетических вариантов
к основному слову, ср.: блыкáться ‘ходить
без дела, слоняться’ в разных псковских говорах и варианты аблыкáться Гд., Печ,. балыкáться
Гд., Ляд., Пушк. (ПОС 2: 48), с протезой и эпентезой в начальном слоге; единицы, отражающие мену б ~ в: лы́винка Кад.,
Шексн. Волог. и лы́бинка Кад. Волог. – ‘участок покоса на низком болотистом месте’, но лы́винка ‘небольшая лужа, лужица’ Карг. Арх. не имеет варианта
(СРГК 3: 162). О мене разных звуков, не обусловленной внутриязыковыми
процессами, см. в работе [Михайлова Л.П. Словарь экстенциальных
лексических единиц в русских говорах. – Петрозаводск: Изд-во КГПА; М:
ООО»Вариант»,2013: 8-9].
Во-вторых, ЭЛЕ описываются в отдельной словарной статье
в качестве лексем, не имеющих видоизменений фонетического характера, не
соотносимых, на первый взгляд, с этимологически родственными и семантически
близкими лексемами: ряна ‘открытое
место на болоте’ Кирил. Волог. (СРГК 5: 612), карнýть ‘резко сдвинуть что-н., откуда-н.’ Тихв. Ленингр. (СРГК 2:
329), лýда ‘ослепительная белизна снега при солнечном свете’ Кем., Онеж.,
Арх. (СРНГ 17: 177), бытéть
‛становиться упитанным, полнеть’ Холм. Новг. (НОС 1: 104).
Некоторые
лексические единицы из разряда экстенциальных могут быть приняты за
лексико-семантические диалектизмы: ладόшка
‘гриб (подольховник?)’ Волос. Ленингр. (СРГК 3: 90), котéльник ‛полотенце’ Урж.
Вят. (ОСВГ 5: 107), рýдный ‘урожайный’
Белом. Карел. (СРГК
5: 576).
Особую группу составляют словообразовательные
диалектизмы, в которых отражается мена звуков в корневой морфеме: загулúжица ‘глухое, отдаленное от
культурного центра место, захолустье (?)’ Остр. Пск. (ПОС 11: 162), ср. закулúжина ‛отдаленный участок (край)
болота’ Ок. Новг. (НОС 3: 38); бýгалище ‛пугало, чучело для
отпугивания птиц от огорода’
Кон. Арх. (АОС 2: 156).
Одни из указанных единиц воспринимаются как
фонетически более близкие (блыкáться
> аблыкáться, балыкáться), при одинаковой
или близкой семантике и географии, в
пределах одной лексической микросистемы, видимо , могут свободно заменяться
исходным словом. Такого рода варианты , как правило, сохраняют первый звук
корня неизменным. Другие – при существенном изменении начала корневой морфемы –
фонетически отдалены от исходной единицы, ср. вышеприведенные слова с
исходными: карнýть
и крянýть ‘своротить,
сдвинуть, переместить что-л. тяжелое’ Вят., Яросл., Волхов. Ленингр., Новг.,
Твер., Олон., Зап.-Брян., Черепов., Прионеж. (СРНГ 15: 368); лýда и глудь ‘что-н. гладкое, лоснящееся’. глудéть ‘лосниться’ Гд. Пск. (ПОС 6: 187), ряна и гря́на ‘возвышенное
место на болоте, кочка’ Медв., Белом., Кем. Карел., Карг. Арх., Волх. Ленингр.
(СРГК 1: 408); бытéть и выть
‛сила, крепость’ Новг. Новг., Онеж. Арх., Алт. (СРНГ 6: 45); ладόшка
и гладóшка ‘пластинчатый гриб,
предназначенный для соления’ Чуд., Люб. Новг. (СРГК 1: 334); рýдный и грýдный ‘богатый
урожаем, урожайный’ Челяб., ‘многочисленный, имеющийся в большом количестве’
Беломор., Верхне-Тавд. Свердл., Колым. Якут. (СРНГ 7: 163); котéльник
и рукотéльник ‘то же’ Крестец. Новг., Волог.,
Яросл., Свердл., Башк. АССР, Вост.-Казах., Новосиб., Кемер., Том., Забайкалье,
Бурят. АССР (СРНГ 35: 266).
При ограниченной географии бытования единицы второго рода
(типа рýдный и грýдный),
в при отсутствии исходного слова, имеют высокую степень устойчивости в системе.