Мой интерес к данной теме спровоцирован работой над научно-исследовательским проектом «Коммуникативные параметры жанров русского фольклора: номинации и обращения», осуществляемой группой фольклористов на филологическом факультете Санкт-Петербургского государственного университета. Нашей исходной предпосылкой является положение о том, что фольклор представляет собой речевую деятельность [1], а «фольклорные жанры служат паттернами принятых в русской культуре коммуникативных практик» [2]. Наша задача — аналитическое описание текстов разных фольклорных жанров, целью которого является выявление этих «коммуникативных паттернов». Обращения и другие номинации, в частности, самоопределение, служат показателем типа отношений, который разыгрывается в акте коммуникации.
Моя гипотеза состоит в том, что локальный песенный репертуар предоставляет поющему определенный набор речевых стратегий. Номинации и обращения, наряду с другими прагматическими параметрами, в числе которых — риторико-стилистическая форма песен, помогают выявить и назвать эти стратегии. Рассмотрев с этой точки зрения корпус из 200 текстов необрядовых песен из Фольклорного архива СПбГУ, подготовленный в рамках работы над проектом, я пришла к выводу, что число речевых стратегий, которые могут быть реализованы в форме необрядовых песен, невелико.
В этом ключе будут рассмотрены три показательных примера из полевых записей СПбГУ последних лет. Критерием для отбора песен послужило наличие в них номинаций и обращений, а также ситуационного контекста записи, который делает возможным прагматический анализ их исполнения.