Перевод как центральная проблема сравнительного изучения литератур
Сергей Леонидович Фокин
Докладчик
профессор
Санкт-Петербургский государственный экономический университет
Санкт-Петербургский государственный экономический университет
201
2015-03-10
14:50 -
15:10
Ключевые слова, аннотация
В докладе мы попытаемся заново определить место перевода в системе сравнительного литературоведения, исходя из тех положений науки о переводе, которые были сформулированы в рамках формальной школы Ю. Н. Тыняновым и его учеником А. В. Федоровым, но затем были преданы забвению, как в силу идеологического давления, так и в силу культурной инерции. Перевод принадлежит двум разным литературным рядам, в которых обладает различными функциями: в литературе принимающей форма и значение переводного произведения больше соотносятся с национальной словесностью, нежели с зарубежной.
Тезисы
1. В
середине 1920-х годов, когда начинающий филолог А. В. Федоров вступает на научную стезю,
наиболее эффективной моделью строгой научности был формальный метод в науке о
литературе и языке. Статья «Проблема стихотворного перевода» (1925, 1927)
была одним из первых и одним из наиболее последовательных опытов использования
формального метода в теории перевода: судя по всему, именно юношеский
максимализм автора в соединении с глубокими познаниями в современной теории
литературы, истории русского и западного стиха, а также превосходным владением
немецким и французским языками, способствовали тому, что основные
теоретические положения нового метода были сформулированы с
программной категоричностью. Во второй статье того же времени, появившейся в
1928 г. в четвертом выпуске «Временника Отдела словесных искусств», формальный
метод был использован для анализа наиболее сложной проблемы стихотворного
перевода — передачи звуковой формы стиха. В силу необыкновенного теоретического ригоризма, исключительной насыщенности
терминологией формальной школы, изобилия ссылок и цитат из трудов ее
основоположников (С. И. Бернштейна, Б. В. Томашевского, Ю. Н. Тынянова, Б. М.
Эйхенбаума, Р. О. Якобсона) обе статьи Федорова могут рассматриваться как своего
рода защита и прославление формального метода в теории перевода и
функционально-сравнительном анализе текстов подлинника и перевода.
2. Статья «Проблема стихотворного перевода» восходит к небольшой книге Тынянова «Проблема стихотворного языка», явственно перекликаясь с ней даже в названии, а также к статье «Тютчев и Гейне», где, касаясь переводов Тютчева из Гейне, исследователь высказывал мысль о возможности независимости или даже чуждости перевода тексту оригинала: "Одно и то же явление может генетически восходить к известному иностранному образцу и в то же самое время быть развитием определенной традиции национальной литературы, чуждой и даже враждебной этому образцу". Рассматривая вслед за Тыняновым перевод в виде литературного произведения, принадлежащего больше системе национальной, а не зарубежной литературы, в котором сталкиваются и противоборствуют традиция и генезис, молодой Федоров приходил к радикальному пересмотру нескольких краеугольных положений традиционной критической рефлексии о переводе.в первую очередь, проблемы точности или формального соответствия перевода оригинала.
3. Для сравнительного литературоведения, как самой дисциплины, так и способов ее преподавания, подобные положения имеют кардинальное значение, поскольку подразумевают новое определение самого предмета изучения: например, "Посторонний" А. Камю может и должен рассматриваться в рамках истории французской литературы, где для понимания текста первостепенными являются проблемы генезиса и традиции, но также в рамках общей культурной/литературной, философской проблематики "своего/другого", собственного/чужого", "странного/чужестранного", где возможны новообразования более сложных литературных традиций, в которых "посторонний/чужестранец" может рассматриваться, с одной стороны, в виде более или менее перманентного объекта писательского внимания от Платона или Рабле до Мелвилла или Достоевского, а с другой — как генетический источник новой традиции в рамках принимающей литературы, в которой текст Камю может и должен изучаться как прототекст Битова, Вампилова, Маканина.
2. Статья «Проблема стихотворного перевода» восходит к небольшой книге Тынянова «Проблема стихотворного языка», явственно перекликаясь с ней даже в названии, а также к статье «Тютчев и Гейне», где, касаясь переводов Тютчева из Гейне, исследователь высказывал мысль о возможности независимости или даже чуждости перевода тексту оригинала: "Одно и то же явление может генетически восходить к известному иностранному образцу и в то же самое время быть развитием определенной традиции национальной литературы, чуждой и даже враждебной этому образцу". Рассматривая вслед за Тыняновым перевод в виде литературного произведения, принадлежащего больше системе национальной, а не зарубежной литературы, в котором сталкиваются и противоборствуют традиция и генезис, молодой Федоров приходил к радикальному пересмотру нескольких краеугольных положений традиционной критической рефлексии о переводе.в первую очередь, проблемы точности или формального соответствия перевода оригинала.
3. Для сравнительного литературоведения, как самой дисциплины, так и способов ее преподавания, подобные положения имеют кардинальное значение, поскольку подразумевают новое определение самого предмета изучения: например, "Посторонний" А. Камю может и должен рассматриваться в рамках истории французской литературы, где для понимания текста первостепенными являются проблемы генезиса и традиции, но также в рамках общей культурной/литературной, философской проблематики "своего/другого", собственного/чужого", "странного/чужестранного", где возможны новообразования более сложных литературных традиций, в которых "посторонний/чужестранец" может рассматриваться, с одной стороны, в виде более или менее перманентного объекта писательского внимания от Платона или Рабле до Мелвилла или Достоевского, а с другой — как генетический источник новой традиции в рамках принимающей литературы, в которой текст Камю может и должен изучаться как прототекст Битова, Вампилова, Маканина.