1. У акад. А. Н. Веселовского был ярко талантливый, но не состоявшийся в науке ученик, Фёдор Дмитриевич Батюшков (1857–1920). Публицист, журналист, редактор известного левого журнала «Мир Божий», блестящий лектор, Батюшков занимал возле Веселовского двусмысленное место прямого ученика и одновременно личностного антагониста. Идейно-политические разногласия и маскировали, и усиливали подлинную разницу личностно-познавательных устремлений. Несравнимые по величине одаренности, эти две личности, однако, имели общую духовную территорию, достаточную для диалога. В Рукописном отделе ПД  хранится их, лишь в очень небольшой части опубликованная, переписка.
2. Множество любопытных замечаний Веселовского, содержащихся в переписке с Батюшковым, имеют хотя и несфокусированный, эпистолярно-нестрогий, но в пределе методологический характер. Столь общий характер высказываний основоположника русской исторической поэтики спровоцирован, можно полагать, именно неясными, тяжелыми разногласиями с учеником. Переписка периода надежд Веселовского на Батюшкова и их кажущейся близости содержит меньше таких замечаний, период борьбы за сохранение ученика — больше.
3. Анализируемая переписка относится к годам пребывания за границей либо того, либо другого корреспондента и в основном укладывается в 1880-е годы. Учеба Батюшкова в Париже у Гастона Париса и Мари-Поля Мейера становится поводом для высказываний Веселовского о разнице в общекультурной позиции русского и западного филолога, об их различных задачах в виду самых общих целей филологии. Не желая, чтобы талант Батюшкова стал лишь средством достижения неактуальных для русской филологии целей составления подробной генеалогии французских средневековых сюжетов, Веселовский, увлекая ученика широким кругом более интересных для себя вопросов, коротко, но искренне и очень выразительно высказывается по поводу определения литературы, о генезисе лирико-патетического слова, о первичном синкретизме поэтических форм, о кантиленах, как ячейках эпоса, о «народно-психологическом» направлении, о юнг-грамматиках. Он определяет свое отношение к конкретным ученым и направлениям, дает емкие характеристики.
4. Оставаясь в самом общем пределе внутри историко-культурного, позитивистического метода, Веселовский выглядит в данной частной переписке весьма рельефно, резко отличаясь и от западных коллег, и от собственных, позднее сформулированных положений. Процессуальность эпистолярно свободного, «неподконтрольного» строгой корректности печатного слова, приязненно и откровенно адресованного ученику высказывания Веселовского открывает новые возможности для нашего изучения его теории.