В категории одушевленности,  которая давно является  объектом живого интереса лингвистов разных направлений,  можно выделить ядро и периферию. К ядерной зоне относят случаи, вписывающиеся в модель «живой, значит одушевленный, неживой, значит неодушевленный», а к  периферийной -  демонстрирующие отсутствие строгой  корреляции между фактической одушевленностью объектов окружающего мира и грамматической одушевленностью  имен, обозначающих эти объекты. Мы полагаем, что в периферию можно включить  также случаи  непоследовательной корреляции между одушевленностью и  родом (например, «дитя», которое в русском, немецком и греческом языках относится к именам среднего рода). Несмотря на кажущуюся нелогичность этих явлений, трудно представить, чтобы они имели случайный характер. Их обнаружению и объяснению  посвящен наш  доклад. Изучение периферии одушевленности в русском языке стало возможным благодаря Национальному корпусу русского языка [Русакова М.В. Элементы антропоцентрической грамматики русского языка. М.: Языки славянской культуры,  2013] , для выполнения той же задачи на латинском материале мы привлекли электронную базу PHI 5, поэтому наше  исследование можно классифицировать как корпусное. Наличие данных, полученных в результате двух таких исследований, дало возможность сравнить периферию одушевленности в латыни и в русском. Поскольку в известных нам грамматиках латинского языка отсутствуют методики проверки существительных на одушевленность / неодушевленность, мы разработали собственный метод, с помощью которого протестировали несколько десятков слов, относящихся к пяти  разным тематическим группам, на наличие у них данного признака.   Оказалось, что латинский язык гораздо «одушевленнее» русского, поскольку в эту категорию он включает более разнообразные лексические блоки (большинство «коллективных», абстрактных имен, обозначения стихий и природных явлений и др.). Кроме того, одушевленные существительные среднего рода встречаются почти во всех  этих лексических блоках, и их количество существенно больше, чем в русском языке.   Рассмотренные примеры показывают, что одушевленность является категорией динамической (одно и то же слово может вести себя и как одушевленное, и как неодушевленное) и градуальной (различные лексемы демонстрируют неодинаковую  «степень одушевленности»).  Последний признак может быть обусловлен разными факторами: статусом денотата имени  в сознании носителей языка, его близостью к миру людей,  способностью к движению,  эмпатией говорящего и т.д.  Особенностью латыни является и то, что одушевленность вступает в более свободные, чем в других языках,  отношения со средним родом и множественным. числом, используя заложенную в их граммемах способность к категоризации и  обобщению.   В целом разные примеры нестандартных проявлений категории одушевленности мы объясняем конкуренцией различных параметров, формирующих язык, а именно - конкуренцией грамматики, семантики и логики: в каждом конкретном случае анализируемые нами  «отклонения» могут объясняться необходимостью выражения неких характеристик, которые для языка как знаковой системы являются более значимыми, чем строгая корреляция по фактической и грамматической одушевленности или по одушевленности и роду у референта и его имени.  Такой подход позволяет объяснить, почему в латыни «солнце» одушевленнее «луны», а  «река» одушевленнее «рака».