Художественная историософия прозы В. А. Шарова
Ирина Владимировна Ащеулова
Докладчик
доцент
Кемеровский государственный университет
Кемеровский государственный университет
188
2015-03-13
13:50 -
14:10
Ключевые слова, аннотация
В докладе рассматривается художественная историософия современного русского писателя В. А. Шарова. На примере анализа восьми романов автора вычленяются черты субъективной авторской историософской концепции: цикличность, утопичность, эсхатологичность русской истории, роль человека как силы, сохраняющей духовный потенциал истории.
Тезисы
В.
А. Шаров (род. в 1952) — писатель современного
русского литературного процесса,
зарекомендовавший себя как сочинитель
фантасмагорических исторических романов
о русской истории. На данный момент
«историография» Шарова состоит из
восьми романов: «След
в след» 1989, «Репетиции» 1992, «До и во
время» 1993, «Мне ли не пожалеть...» 1995,
«Старая девочка» 1998, «Воскрешение
Лазаря» 2003, «Будьте как дети» 2007,
«Возвращение в Египет» 2013.
Из романа в роман Шаров выстраивает собственное понимание смысла русской истории, формируя субъективную историософию, отражающую и традицию русской историософской мысли, и стремление писателя к воспроизведению определенной исторической модели. Проза Шарова оказывается на пересечении двух дискурсивных практик: исторической и литературной. В художественных романах русская история предстает в качестве литературного нарратива, предлагая альтернативно-вымышленные, фантасмагорические версии революционных событий в России ХХ века.
В данном сообщении предполагается вычленить основные положения авторской историосфской концепции, проявляющейся в художественной прозе. Из романа в роман Шаров пытается ответить на фундаментальные вопросы историосфской проблематики: цель и смысл русской истории, проблема детерминизма исторических событий, форма («формула») развития русской истории, место и роль личности в истории. Оказываясь в контексте русской историософской традиции («русская идея»), Шаров обращается к исследованию истоков, значения и последствий русской революции. Постепенно в романной прозе выстраивается авторская теория, включающая несколько положений.
Русская история есть процесс становления, развития и гибели различных религиозных, утопических, политических, историософских идей. Каждый человек в истории оказывается вовлеченным в какой-либо идеологический проект, общегосударственного или индивидуального масштаба, но, в любом случае, цель идеи утопична и обречена на крах. Шаров в сюжетах романов проверяет идеи на жизнестойкость, антиутопичность и часто приходит к выводу о провале в истории любого проекта. В этом смысле исторический процесс не развивается ни по восходящей (идея прогресса), ни по нисходящей (идея регресса), это постоянное вращение по кругу, повторение одних и тех же циклов. Используя в романах приемы фантасмагории и мистификации, Шаров выстраивает плюрально-циклическую формулу русской истории, где идея революционного изменения реальности возникает с периодичностью раз в сто лет.
С этих позиций обнаруживается и эсхатологическая направленность русской истории. Эсхатологизм, с точки зрения Шарова, определяет отношения человека с бытием, с Богом и с властью. Русский человек живет при постоянном конце света, поэтому его отношения с историей есть вечное вопрошание значимости его отдельной жизни в контексте истории. Размышляя над векторами движения истории, случайным и необходимым, рациональным и иррациональным, объективным и субъективным, Шаров выделяет субъективный фактор, видя в истории движение духовных импульсов отдельных людей. Поэтому история есть процесс собирания семейных, родовых, народных архивов, обнаружения «следов», текстов, нарраций, «историй», что определяет ее как процесс сохранения духовности, мысли, памяти.
Из романа в роман Шаров выстраивает собственное понимание смысла русской истории, формируя субъективную историософию, отражающую и традицию русской историософской мысли, и стремление писателя к воспроизведению определенной исторической модели. Проза Шарова оказывается на пересечении двух дискурсивных практик: исторической и литературной. В художественных романах русская история предстает в качестве литературного нарратива, предлагая альтернативно-вымышленные, фантасмагорические версии революционных событий в России ХХ века.
В данном сообщении предполагается вычленить основные положения авторской историосфской концепции, проявляющейся в художественной прозе. Из романа в роман Шаров пытается ответить на фундаментальные вопросы историосфской проблематики: цель и смысл русской истории, проблема детерминизма исторических событий, форма («формула») развития русской истории, место и роль личности в истории. Оказываясь в контексте русской историософской традиции («русская идея»), Шаров обращается к исследованию истоков, значения и последствий русской революции. Постепенно в романной прозе выстраивается авторская теория, включающая несколько положений.
Русская история есть процесс становления, развития и гибели различных религиозных, утопических, политических, историософских идей. Каждый человек в истории оказывается вовлеченным в какой-либо идеологический проект, общегосударственного или индивидуального масштаба, но, в любом случае, цель идеи утопична и обречена на крах. Шаров в сюжетах романов проверяет идеи на жизнестойкость, антиутопичность и часто приходит к выводу о провале в истории любого проекта. В этом смысле исторический процесс не развивается ни по восходящей (идея прогресса), ни по нисходящей (идея регресса), это постоянное вращение по кругу, повторение одних и тех же циклов. Используя в романах приемы фантасмагории и мистификации, Шаров выстраивает плюрально-циклическую формулу русской истории, где идея революционного изменения реальности возникает с периодичностью раз в сто лет.
С этих позиций обнаруживается и эсхатологическая направленность русской истории. Эсхатологизм, с точки зрения Шарова, определяет отношения человека с бытием, с Богом и с властью. Русский человек живет при постоянном конце света, поэтому его отношения с историей есть вечное вопрошание значимости его отдельной жизни в контексте истории. Размышляя над векторами движения истории, случайным и необходимым, рациональным и иррациональным, объективным и субъективным, Шаров выделяет субъективный фактор, видя в истории движение духовных импульсов отдельных людей. Поэтому история есть процесс собирания семейных, родовых, народных архивов, обнаружения «следов», текстов, нарраций, «историй», что определяет ее как процесс сохранения духовности, мысли, памяти.