1. Американский писатель Генри Миллер испытал значительное влияние прозы Марселя Пруста, однако, будучи мощной оригинальной фигурой, сопротивлялся влиянию своего литературного «отца», уклоняясь от рабской подражательности. Феномен такого рода взаимоотношений  авторов подробно описан Гарольдом Блумом в работе «Страх влияния». Миллер создает прозу отчасти в прустовской психологической манере, однако его интенция во многом антипсихологична и направлена на разрушение т. н. «внутреннего», т. е. психологизированного персонажа.
2. Миллер критикует Пруста (эта критика несправедлива) как писателя невротически ориентированного на прошлое. Пруст, по мысли Миллера, стремится открыть в предметах не подлинную жизнь в ее непредсказуемости, а жизнь симуляционную, развитие которой приведет к вполне ожидаемому результату, зафиксированному в прошлом и не подлежащему изменению. Пруст, полагает Миллер, рассуждает о прошлом как о навсегда ушедшем, отделенном от настоящего, которому в его романах так и не находится места. Свою полемику с Прустом Миллер открывает в романе «Тропик Рака».
3. Если в «Тропике Рака» Миллер пытается модифицировать метод Пруста, то в «Черной весне» он начинает борьбу с влиянием французского писателя сразу на двух фронтах, выступая, с одной стороны, против прустовских приемов воссоздания прошлого, с другой — против того содержания, которое несут в себе эти ущербные, с точки зрения Миллера, приемы. Пруст, говоря о юности своего персонажа, идеализирует ее, представляя прошлое Марселя идиллическим миром, навсегда ушедшим и оживающим лишь в воспоминаниях. Прошлое превращается в идеал, симуляционную систему, не укорененную в мировой воле, в содержание ущербного искусства.
4. В «Тропике Козерога» Миллер строит свое описание детства во многом на иронических отсылках к «Поискам утраченного времени». В его романе детство сопряжено не только с земными радостями невинного ребенка, но и с жестокостью, насилием, абсурдом жизни, грубой чувственностью, эротизмом, физиологическими реакциями растущего организма и т. п.