В докладе проводится сопоставление трех словесных портретов королевы Елизаветы I, данных в творчестве Эдмунда Спенсера. Елизветинскую эпидейктическую поэзию можно рассматривать как словесный монумент, создатели которого заимствовали приемы других видов искусства; в частности, живопись подсказала им идею широкого использования цветовых эпитетов, наделенных определенным символическим значением. Спенсер, “князь поэтов” своего времени, создал портреты королевы во всех тех поэмах, где сам выступил как поэт-пастух Колин Клаут: “Пастушеском календаре”, “Возвращении Колина Клаута”, “Королеве фей”, — и эта маска давала ему возможность еще более открыто восхвалять Елизавету.
Если маска Колина остается неизменной, то портреты королевы заметно меняются. Портрет Элизы в эклоге “Апрель”, входящей в “Пастушеский календарь”, изобилует колористическими символами династии Тюдоров, подчеркивая законность Елизаветы как правительницы и ее принадлежность к великой королевской династии, что ставилось под сомнение как английскими, так и континентальными католиками.
Изобразив Элизу как образец совершенства, в Книге первой “Королевы фей” Спенсер приступил к созданию усложненного варианта ее мифологизированного образа. Его усилия привели к тому, что портрет Елизаветы-Уны обрел по преимуществу эмблематический характер, представляя королеву как воплощение постоянства и верности.
Хотя королева Глориана, еще одна маска Елизаветы I — великой правительницы в “Королеве фей”, является абстрактным персонажем, который не принимает участия в событиях, описываемых в поэме, Цинтию в “Возвращении Колина Клаута” можно рассматривать как развитие этой ипостаси королевы. В менее живописном портрете Елизаветы-Цинтии, отмеченном обилием символических предметов, преследовалась задача подчеркнуть исключительность, могущество королевы и ее очевидное превосходство над прочими смертными, ее статус посредницы между небесами и миром людей.
Такие перемены в методах создания литературных портретов хорошо согласуются с тенденциями, выявленными в елизаветинской портретной живописи Э. Ауэрбах и другими историками искусства. Между тем не менее очевидно, что манера, в которой Спенсер создавал портреты Елизаветы, также соответствует переменам в политической ситуации: в портретах королевы после 1588 года, года разгрома “Непобедимой Армады”, поэт уже не считал необходимым отстаивать идею легитимности Елизаветы, видя свою новую задачу в ее прославлении как неоспоримого европейского авторитета.