Поп-культура может выступать не только как пространство извлечения коммерческой прибыли, но и как сфера идеологических инвестиций. Именно эту тенденцию к симбиотическому сосуществованию коммерческого рынка культурной продукции и государственной культурной политики мы можем наблюдать в современной России.

Массовая кинематографическая и телевизионная продукция создает экранные репрезентации прошлого, в которых разными способами достигается довольно любопытный результат. Чем более тщательно и детально воссоздается быт и мир вещей, тем менее реальным предстает реконструируемое прошлое. Чем более близким к зрителю и значимым для него стремится сделать прошлое его визуальная репрезентация, тем большая дистанция возникает. Военно-патриотическое кино («Мы из будущего», «Мы из будущего-2», «Туман», «Туман-2», «Утомленные солнцем-2» Н. Михалкова, «Сталинград» Ф. Бондарчука) создает конструкцию, в которой эмпатия к педантично воссоздаваемой материальной стороне прошлого и эмоциональный аффект, запрограммированный сюжетной драмой, встречаются со столь сильной и анахроничной по отношению к прошлому идеологической нагрузкой, что сама война из непосредственного исторического события превращается в аллегорию, отсылающую к современной повестке дня. Кино- и телерепрезентация оттепели (например, «Стиляги» и сериал «Оттепель» П. Тодоровского) дереализует эту эпоху, превращая ее в театральную декорацию. Подчеркнутая жанровая природа последних фильмов Тодоровского наделяет кинематографичностью само экранизируемое время: таким образом, кинематограф становится не только средством репрезентации эпохи, но и имманентным качеством самой оттепели. Наконец, поздний, брежневский, социализм становится визуальной проекцией, переносящей на прошлое современные ценности массового потребления, автономизирующейся от политики частной жизни, индивидуального успеха. Благодаря этому «золотое время» реального социализма отвечает главному идейному посланию современной эпохи: «потребляй и деполитизируйся».