После Второй мировой войны возникает большой интерес к Августину и его категории memoria – экзистенциальной памяти, заложенной в человеке, памяти не только о Боге, но и о самом себе (В. Гофманн, Романо Гвардини). В связи с утратой экзистенциальной основы у послевоенного человека возникает потребность «вспомнить» свою истинную сущность. Э.Ланггессер в романе «Неизгладимая печать» (1946) предлагает вариант христианского экзистенциализма. Ключевой фигурой здесь является фигура Лазаря, восставшего из мертвых, или «вспомнившего» себя. Память, вызвавшая главного героя Лазаря Бельфонтена от смерти к жизни, обрекла героя «лазарейской литературы» Жана Кайроля («Лазарь среди нас», 1950), прошедшего концлагерь и не  способного забыть этот смертельный опят, на глубокое одиночество среди живых. Его воскрешение к жизни невозможно и бесплодно. Хотя Кайроль и Ланггессер вряд ли знали о существовании друг друга, соотношение их текстов все же представляется плодотворным из-за фигуры Лазаря и проблемы памяти, таящих в себе, как очевидно, множество самых разнообразных импульсов для послевоенной литературы и оказывающихся ключевыми в столкновении экзистенциализма с христианским сознанием.