Читая собрания сочинений отечественных и зарубежных писателей и поэтов, я составил свод упоминаний о музыкальных инструментах. Собранный материал свидетельствует о том, что, развертывая инструментоведческие сюжеты, авторы отдают предпочтение струнным инструментам – арфе, гитаре, лире, скрипке, фортепиано. Особым расположением пользуются колокол и колокольчик. Духовые и ударные инструменты находятся на периферии предпочтений.
Материал по струнным инструментам обращает на себя внимание тем, что самым излюбленным из них является не инструмент, а его часть – «струна»: «Единодержица струн», «Семиструнная расческа моя!» (Цветаева); «Свисток во всю длину ущелья / Растягивается в струну» (Пастернак) … Если дать хотя бы голый перечень подобных ипостасей струны, уже можно поразиться глубине, богатству и новизне содержания созданных образов.
Сведения о фортепиано, содержащиеся в произведениях Тургенева, контрастируют с популярным мнением о том, что игрой на нем владели практически все представители мелкого дворянства и высшей знати. В этом можно убедиться, рассматривая образ «кислые фортопьяны».
Сравнивая звоны поддужных колокольчиков у Бунина («Откинешься в задок саней, прикроешь глаза – и только покачиваешься и слышишь, как заливается колокольчик над тройкой …») со звуками автомобильных рожков у Набокова («Лучше всего не двигаться, стараться не думать ни о чем, слушать дальние рожки автомобилей, глядеть на линяющую синеву неба…»), можно предположить, что Набоков еще и так выражал ностальгию. 
Итожа сказанное, замечу, что подобные сюжеты, рассматриваемые в соответствующих контекстах, чреваты обширнейшей и уникальной по содержанию инструментоведческой информацией. Она позволяет рассматривать феномен музыкального инструмента с образной, практически не изученной, стороны.