Сонет Х. Л. Борхеса «Он»: морфология интертекста
Борис Вадимович Ковалев
Докладчик
магистрант 1 курса
Санкт-Петербургский государственный университет
Санкт-Петербургский государственный университет
Ключевые слова, аннотация
В докладе анализируются интертекстуальные связи сонета Х. Л. Борхеса «Он». В частности, исследуется поэтика заглавия текста. На основе анализа устанавливаются две линии интерпретации: Он — Каин и Он — Бог. Второй случай оказывается двояким: испанским словом El обозначается не только местоимение «Он», которым иносказательно называют Бога, но и первое слово, с которым, по мнению Данте, Адам обратился к Господу.
Тезисы
Ключевые слова: Х. Л. Борхес; Данте; Интертекстуальность; Поэтика Борхеса; Литература Аргентины
Проблема интертексутальности в поэтике Хорхе Луиса Борхеса актуализируется не только при анализе прозаических текстов, но и когда мы имеем дело со стихами аргентинского автора. При этом особую сложность представляют случаи, когда значение прецедентной номинации не однозначно и не очевидно –– и допускается возможность двойственной интерпретации. Цель нашего исследования –– проиллюстрировать подобного рода проблему интертекстуальной множественности на материале стихов Х. Л. Борхеса и предложить ее решение.
В докладе анализируется сонет Х. Л. Борхеса «Он» (исп.‘El‘). Текст написан от лица Каина, рассуждающего о Боге и утверждающего: No le basta crear. Es cada una / de las criaturas de Su extraño mundo (‘Ему творенья мало. Он живет / в вещах малейших Им же сотворенных’) и Me llamaban Caín. Por mí el Eterno / sabe el sabor del fuego del infierno (‘Я звался Каином. Из-за меня / Он знает муки адского огня’) [Borges, 2012: 206]. Борхес постулирует одну из своих важных идей: единство творца и его творения. Первая (и очевидная) интерпретация –– под местоимением «Он», вынесенным в заглавие, имеется в виду сам Каин. Второе возможное прочтение: так кодируется объект описания в тексте –– Бог. В испанском языке местоимением El, как и в нашей традиции, иносказательно обозначают Бога. Это толкование соответствует уже упомянутому известному постулату Борхеса о неразделенности создателя и им созданного.
Однако, развивая идею о номинативной характеристике Бога в названии этого текста, мы обнаруживаем возможность для еще одного обоснованного толкования. В трактате «О народном красноречии» Данте –– несомненно референтный для Борхеса автор –– утверждает, что Эль было первым словом, произнесенным Адамом, –– и обозначало оно Бога. И. Н. Голенищев-Кутузов указывает, что, согласно Данте, «Адам и Ева говорили на древнееврейском, который уцелел у потомка Гебера (евреев) после вавилонского столпотворения «и смешения всех языков» (ср.: “О народном красноречии” I, 6). В “Рае” (XXVI, 134) Данте утверждает, что при жизни Адама имя Бога было И, лишь затем оно изменилось на Эль. Отсюда следует, что древнееврейский не составил исключения и так же эволюционировал, как другие языки» [Голенищев-Кутузов, 1968: 569]. Имя Эль, в свою очередь, Данте взял из «Этимологии» Исидора Севильского. Как видно, в русском переводе третья, «дантевская» линия интерпретации заглавия, основанная на омонимии обозначения Бога и испанского личного местоимения, неизбежно утрачивается.
Таким образом, мы установили, что в сонете Х. Л. Борхеса «Он» за формой личного местоимения El скрываются три возможных толкования слова, в равной мере основывающихся на морфологических, текстуальных и историко-литературных доказательствах –– и потому заслуживающих сосуществования в борхесоведческом дискурсе.
Литература:
Голенищев-Кутузов И. Н. Примечания // Данте Алигьери. Малые произведения. М.: Наука, 1968. С. 474–644.
Borges J. L. Poesía completa. Nueva York: Vintage Español, 2012. 665 p.
Проблема интертексутальности в поэтике Хорхе Луиса Борхеса актуализируется не только при анализе прозаических текстов, но и когда мы имеем дело со стихами аргентинского автора. При этом особую сложность представляют случаи, когда значение прецедентной номинации не однозначно и не очевидно –– и допускается возможность двойственной интерпретации. Цель нашего исследования –– проиллюстрировать подобного рода проблему интертекстуальной множественности на материале стихов Х. Л. Борхеса и предложить ее решение.
В докладе анализируется сонет Х. Л. Борхеса «Он» (исп.‘El‘). Текст написан от лица Каина, рассуждающего о Боге и утверждающего: No le basta crear. Es cada una / de las criaturas de Su extraño mundo (‘Ему творенья мало. Он живет / в вещах малейших Им же сотворенных’) и Me llamaban Caín. Por mí el Eterno / sabe el sabor del fuego del infierno (‘Я звался Каином. Из-за меня / Он знает муки адского огня’) [Borges, 2012: 206]. Борхес постулирует одну из своих важных идей: единство творца и его творения. Первая (и очевидная) интерпретация –– под местоимением «Он», вынесенным в заглавие, имеется в виду сам Каин. Второе возможное прочтение: так кодируется объект описания в тексте –– Бог. В испанском языке местоимением El, как и в нашей традиции, иносказательно обозначают Бога. Это толкование соответствует уже упомянутому известному постулату Борхеса о неразделенности создателя и им созданного.
Однако, развивая идею о номинативной характеристике Бога в названии этого текста, мы обнаруживаем возможность для еще одного обоснованного толкования. В трактате «О народном красноречии» Данте –– несомненно референтный для Борхеса автор –– утверждает, что Эль было первым словом, произнесенным Адамом, –– и обозначало оно Бога. И. Н. Голенищев-Кутузов указывает, что, согласно Данте, «Адам и Ева говорили на древнееврейском, который уцелел у потомка Гебера (евреев) после вавилонского столпотворения «и смешения всех языков» (ср.: “О народном красноречии” I, 6). В “Рае” (XXVI, 134) Данте утверждает, что при жизни Адама имя Бога было И, лишь затем оно изменилось на Эль. Отсюда следует, что древнееврейский не составил исключения и так же эволюционировал, как другие языки» [Голенищев-Кутузов, 1968: 569]. Имя Эль, в свою очередь, Данте взял из «Этимологии» Исидора Севильского. Как видно, в русском переводе третья, «дантевская» линия интерпретации заглавия, основанная на омонимии обозначения Бога и испанского личного местоимения, неизбежно утрачивается.
Таким образом, мы установили, что в сонете Х. Л. Борхеса «Он» за формой личного местоимения El скрываются три возможных толкования слова, в равной мере основывающихся на морфологических, текстуальных и историко-литературных доказательствах –– и потому заслуживающих сосуществования в борхесоведческом дискурсе.
Литература:
Голенищев-Кутузов И. Н. Примечания // Данте Алигьери. Малые произведения. М.: Наука, 1968. С. 474–644.
Borges J. L. Poesía completa. Nueva York: Vintage Español, 2012. 665 p.