Ключевые слова: Сводный патерик; Пролог; «О разбойнике, спасшемся покаянием»

Повесть о разбойнике, спасшемся покаянием во время правления Маврикия, широко распространена как в греческом варианте, так и в переводном на церковнославянском языке. Повесть представлена в Прологе под 17 октября (РНБ, Софийское собрание, №1329, XII—XIII вв., л. 205—206 об.). Кроме того, данная повесть содержится в разных редакциях Сводного патерика (XII—XIX вв.), в т. ч. в редакции α (XIII—XIV вв.), реконструированной И. П. Ереминым. Сводный патерик — один из переводных патериков, распространенных в славянской рукописной традиции, который является оригинальной компиляцией агиографических текстов, имеющей болгарское происхождение. Данная повесть о разбойнике была также обнаружена нами в позднем списке Сводного патерика (XVII в.) из собрания Олонецкой духовной семинарии РГБ (Ф. 212. № 31, л. 400—402 об.). 

Повесть начинается с экспозиционной зарисовки деяний разбойника, с которым не смог справиться ни один воин и чьи действия наводили страх на жителей страны, делая пути непроходимыми: «Лют зѣло и не человѣчен и сице въ сыи, яко и путя страны тоя не проходны сотвори. Сего множицею и многыми и силными воины яти покусившеся и не возмогошя» (л. 400). 

Завязка сюжета происходит после исповеди разбойника царю «царева слова устыдѣвся, отвергъ нравъ разбойнический и въ овчюю кротость облечеся» (л. 400 — л. 400 об.). Через несколько дней разбойник заболевает и оказывается в больнице Самсона. Там он начинает чувствовать приближение смерти и обращается к Богу с молитвой, цитируя Евангелие: «яко же онѣх иже впервыи надесят часъ пришедшихъ», «яко же приатъ Петрово горкое рыдание» (л. 401). Разбойник исповедуется много часов, утирая слезы убрусцом пока не умирает. В то же время врач видит во сне суд над душой разбойника: мурины с множеством книг, где описаны грехи разбойника, и два светлых юноши, взвешивающие его злые и добрые поступки.

Кульминацией рассказа является эпизод, в котором чаша весов меняет свое положение, и ангелы одним голосом восклицают: «Въистину побѣди человеколюбие владычнее» (л. 402 об.) и уносят с собой разбойника. Мурины же бегут «посрамлени». 

Развязкой сюжетной линии является эпизод, в котором врач пересказывает свой сон царю, показывая убрусец, и сопоставляет спасение разбойников при кресте небесного царя и произошедшее спасение при державе Маврикия. Завершается повесть послесловием о том, что надо готовиться к смерти заранее и «не затягивать» с исповедью. 

Сопоставление повести из Пролога и Сводного патерика показало, что тексты повести о разбойнике совпадают, что подтверждает сведения о том, что патериковые повести довольно часто становились источниками для Пролога. В то же время между текстами имеются разночтения: если проложный текст заканчивается словами о необходимости думать о покаянии, то послесловие в Сводном патерике, совпадая в начальных строках, далее расширено: «Обаче добро есть предварити страшныи часъ смертныи и проуготовати себе покаяниемъ, колицы бо, рци, ми внезапу восхищаются ниже слова могутъ реши, ниже прослезитися и Бога умолити. Тѣм же не ожидаемъ в час смертныи исповѣдатися и Бога умолити, но паче предваримъ лице его исповѣданиемъ» (Ф. 212. № 31, л. 402 об.).

Таким образом, повесть о покаявшемся разбойнике, представленная в составе Сводного патерика и Пролога, является текстом, весьма распространенным в древнерусской и старообрядческой традиции, обращение к которому связано с христианскими идеями покаяния и прощения.