Лингвокультурема представляет собой комплексную межуровневую единицу, которая аккумулирует понятийное и предметное содержание, лингвистическое и экстралингвистическое (концепция В. В. Воробьева). В качестве традиционных для русского языкового сознания лингвокультурем выступают слова и словосочетания типа: родина, русский характер, упрямая голова, добрый молодец и др. Действительно, лингвокультурему целесообразно рассматривать как «абстрактную сущность, конкретным выражением которой является языковая единица определенной структуры (лексема или фразеологическая единица, включающая в себя не только денотативно-сигнификативное значение, но и культуроносные семы, выражающие определенные культурные коннотации)» [Кириллова 2008: 73]. Потенциал данной межуровневой единицы раскрывается при анализе языка художественного произведения. В литературном тексте репрезентация лингвокультуремы предполагает использование метафоры: именно метафора позволяет раскрыть значение лингвокультуремы, включить лингвокультурему в языковую картину мира автора. Использование метафоры как фундаментального приема характерно для одного из наименее изученных направлений поэзии 1970–1990-х гг. ХХ в. — метареализма, или метафорического реализма, или метаметафоризма (термин К. Кедрова). В настоящее время нами ведется работа по составлению авторского «Словаря лингвокультурем в поэзии метареализма», материалом исследования послужили стихотворения Алексея Парщикова и Александра Еременко. При написании словарных статей стало очевидно, что лексемы, взятые для вокабулы: Уголь, Нефть, Город, Завод и др., вне контекста не являются лингвокультуремами. Это единицы языка, которые обретают экстралингвистическое значение благодаря метафоре как художественному приему, что прослеживается при выделении типов лингвокультурем.
1. Полезные ископаемые Данная группа лингвокультурем представлена следующими лексемами: галька, глина, жужелка, мел, нефть, уголь, шлак, щебень.
Каждая из приведенных здесь и ниже единиц заслуживает объема словарной статьи. Мы остановимся лишь на некоторых из них, пояснив логику описания. Лексема уголь многократно метафоризируется и обрастает дополнительными коннотациями в творчестве Алексея Парщикова. В стихотворении «Угольная элегия» описан процесс добычи этого полезного ископаемого. Уже в начале стихотворения в тексте заметно формирование лингвокультурологического поля, его ядром оказывается корневая лингвокультурема «уголь». Она выражает общее идейно-смысловое содержание текста, с ней соотносятся все основные объекты лирического описания:
Шахтеры стоят над ним на коленях
с лицами деревенских кукол.
Горняки. Их наружности. Сны. Их смерти.
Их тела, захороненные повторно
между эхом обвалов. Бригады в клетях
едут ниже обычного, где отторгнут
камень от имени, в тех забоях
каракатичных их не видать за мглою.
В финале происходит интенсификация значения за счет повторения словоформ:
И углем по углю на стенке штольни
я вывел в потемках клубок узора…
Это приводит к появлению нового, оживающего из недр существа, а сам уголь описывается как материя, дающая жизнь. Для репрезентации данной лингвокультуремы не менее важен и другой текст Алексея Парщикова — «Жужелка». В стихотворении есть авторская сноска, разъясняющая значение слова-названия: жужелка — фрагмент шлака. Данное слово является стилистически маркированным, принадлежит к регионализмам, часто используется в речи дончан. Его использование обусловлено стремлением автора приблизиться к регионально-культурному колориту, народной культуре. Уголь часто описывается по контрасту, противопоставляясь не просто белому цвету, а мелу: «в мелу трущоб», «в мелу складских времянок». Не менее значимой для языковой картины мира Алексея Парщикова оказывается и лингвокультурема нефть. Так называется поэма автора, в финале которой нефть превращается в антропоморфную субстанцию.
2. Пространственные лингвокультуремы: город, лес, поле, степь, сад, огород. Широкое включение пространственных лингвокультурем характерно для поэзии Александра Еременко.
В густых металлургических лесах,
где шел процесс созданья хлорофилла,
сорвался лист. Уж осень наступила
в густых металлургических лесах.
Там до весны завязли в небесах
и бензовоз, и мушка дрозофила.
Целесообразно привести наблюдение М. Эпштейна: «У Еременко мы не найдем ни одностороннего культа природы, ни восхищения могуществом техники. Для него то и другое — составные элементы культуры, которые, будучи частями единого целого, могут переводиться с языка на язык, так что знаки природы (лист, мушка, филин) войдут в нерасторжимое сочетание с техническими знаками (металл, бензовоз, бинокль), образуя некую "мерцающую" картину: то ли говорится о лиственных, то ли то ли о заводских лесах» [Эпштейн 1998: 145]. Действительно, «механизация» пространства характерна для языковой картины мира Александра Еременко. Ср., например: «Осыпается сложного леса пустая прозрачная схема». Итак, в творчестве Алексея Парщикова и Александра Еременко можно выделить две основные группы лингвокультурем. Это единицы, обозначающие полезные ископаемые и пространственные реалии. Включенные в поэтический дискурс, они неизбежно метафоризируются, обрастают дополнительными смыслами и создают уникальную авторскую языковую картину мира. Являясь индивидуальной, она все же не существует в отрыве от общекультурных коннотаций.
Литература
1. Кириллова Н. Н., Афанасьева А. Л. Практическое пособие по лингвокультурологии: французский язык. СПб.: Изд-во СПбГУ. 2008. 212 с.
2. Эпштейн М. Парадоксы новизны. О литературном развитии XIX–XX веков. М.: Советский писатель. 1998. 416 с.