Последний роман М. Шелли «Фолкнер» (1837) почти не попадал в поле зрения российских исследователей. В зарубежном литературоведении долгое время считалось, что к концу 1830-х гг. М. Шелли полностью отошла от радикальных идей юности и написала роман сугубо с целью заработка, постаравшись угодить вкусам буржуазной публики. Только в последние десятилетия критики начали воспринимать эту книгу как подведение итогов и прослеживать ее связь с другими романами писательницы.

1830-е гг. были для истории Англии переходным периодом. Парламентская реформа 1832 г. допустила к власти представителей промышленной буржуазии. Вкусы третьего сословия повлияли на книжный рынок. Большим успехом стали пользоваться «салонные» романы: читатели стремились присвоить внешний аристократический лоск, одновременно порицая пороки высшего общества [O’Cinneide, 2007:1228-1229]. На первый взгляд кажется, что в двух последних романах «Лодор» (1835) и «Фолкнер» писательница намеренно ограничилась безопасными темами семьи, любви, брака. Однако в своем творчестве она нередко использовала элементы массовой литературы, маскируя таким образом гораздо более глубокое содержание. В своих книгах М. Шелли часто переосмысляла и развивала идеи эпохи Просвещения. Особенно значимым был для нее трактат ее матери, представительницы английского Просвещения М. Уоллстонкрафт «Защита прав женщины» (1792). Парламентская реформа 1832 года лишила женщин права голосовать, вытесняя их в «домашнюю» сферу. М. Шелли не могла с этим смириться и в последних своих романах последовательно проводила идею о том, что женщины должны получать достойное образование — именно оно является залогом подлинного равенства между полами.

Важной особенностью позднего творчества М. Шелли является своего рода «зеркальное переворачивание» многих мотивов, проявившихся в более ранних текстах. В романе «Фолкнер» переосмысляются события романа «Матильда» (1819–1820). Матильда становится объектом страсти собственного отца. Тот совершает самоубийство, возлагая на дочь вину за него и оставляя ее умирать от тоски. Фолкнер косвенно виновен в гибели возлюбленной Алитеи и долгие годы мучается угрызениями совести, но его удерживает от самоубийства приемная дочь Элизабет Рэби.

Образ Элизабет Рэби занимает особое место в ряду героинь М. Шелли. В тексте «Матильды» не раз подчеркивается, что и героиня, и ее отец мало образованы. Главный герой романа «Лодор» стремится дать своей дочери Этель такое воспитание, которое превратит ее в безвольную спутницу мужчины. Подруга Этель Фанни, получившая от своего отца классическое образование, умна и решительна, но при этом показана как женщина, которая обречена на одиночество. Только в самом последнем своем романе М. Шелли создает героиню, которой удается совместить плюсы «мужского» образования и традиционно «женские» навыки вроде ухода за больными и вышивания. Благодаря этому Элизабет оказывается готова не только определять собственную судьбу, но и помогать окружающим ее мужчинам.

В романе «Фолкнер» завершаются многие линии, намеченные в более ранних произведениях М. Шелли. Интересно отметить мотив «приручения» байронического героя: человека, исключенного из социальных связей, способного на преступление и испытывающего тягу к разрушению как в межличностных отношениях, так и в общественной жизни [Cantor, 1993: 93–94]. Такое сверхмаскулинное стремление к борьбе любой ценой показано М. Шелли как опасное заблуждение. В «Судьбе Перкина Уорбека» (1830) принц Ричард, чтобы доказать свои права на трон, развязывает войну. Ложно понятое чувство чести приводит лорда Лодора к бессмысленной дуэли и гибели. В «Фолкнере» тоже возможна дуэль между главным героем и Невиллом — сыном Алитеи и возлюбленным Элизабет, но девушке удается примирить их и не потерять ни приемного отца, ни возлюбленного. Залог гармоничных отношений между мужчинами и женщинами, по М. Шелли — способность персонажей заимствовать черты противоположного пола. Элизабет Рэби путешествует наравне с названым отцом, оказывает ему помощь и готова отправиться в Америку в поисках свидетеля его невиновности. В описании Невилла используются слова, соответствующие ранневикторианскому «женскому» дискурсу [Sites, 2005: 159]. В финале романа Фолкнер тоже смягчается и меняется в лучшую сторону.

Роман «Фолкнер» был тепло принят современниками, но быстро забыт, возможно, потому, что в массовой литературе закрепился образ женщины как «ангела в доме», далекий от принципов равноправия. Вместе с тем идеи о необходимости женского образования и мотив «укрощения» байронического героя прослеживаются, например, в творчестве Ш. Бронте.

Литература

1. Cantor P.A. Mary Shelley and the Taming of the Byronic Hero: “Transformation” and The Deformed Transformed. // The Other Mary Shelley. Beyond Frankenstein. New York, Oxford, Oxford University Press, 1993. pp. 89–106

2. O’Cinneide M. The Silver-Fork Novel across Romantic and Victorian Views: Class, Gender and Commodity Culture, 1820–1841 // Literature Compass 4/4, 2007, pp.1227–1240

3. Sites M. Utopian Domesticity as Social Reform in Mary Shelley's Falkner // Keats-Shelley Journal, Vol.54 (2005), pp.148–172