Особенности лексической структуры славянского перевода Шестоднева Георгия Писиды
Ирина Владимировна Коровина
Докладчик
студент 3 курса
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова
ауд. 195
2018-04-18
14:00 -
14:20
Ключевые слова, аннотация
Доклад посвящен анализу лексической структуры сделанного в XIV в. славянского перевода с греческого языка шестоднева Георгия Писиды. Рассматриваются те лексемы, которые оказываются индивидуально-авторскими образованиями переводчика и могут иметь либо восточнославянское, либо южнославянское происхождение. Данный анализ поможет установить происхождение переводчика текста, которое до сих пор неизвестно, а также установить место перевода шестоднева в ряду созданных в период второго южнославянского влияния оригинальных переводов греческих сочинений.
Тезисы
«Миротворение, или Шестоднев» — произведение философско-богословского характера византийского писателя и религиозного деятеля Георгия Писидийского. Сочинение было переведено на славянский язык в XIV в. Димитрием Зографом, о чем становится известно из приписки к тексту: в лето 1384 преведено бысть сие слово, святаго и премудраго Георгия Писида от греческых книг на рускыи языкъ, Димитриемь Зографомъ.
Попытка критического издания этого сочинения осуществлена в 1882 г. И. А. Шляпкиным, им же сделано краткое его описание и анализ лексической структуры перевода. В конце издания Шляпкин приводит составленный им список слов, которые он относит к ещё неизвестным или очень редким в русской письменности периода XI—XIV вв.
Мы проводим исследование на материале рукописи № 176 из собрания Троице-Сергиевой Лавры, которая не была детально исследована ранее. Проводя анализ лексики и сопоставляя наши наблюдения со списком, оставленным Шляпкиным, мы отмечаем, что некоторые из выделенных в первоначальном исследовании лексемы в связи с развитием исторической лексикографии перестали быть единичными, зафиксированы в других текстах. Это такие слова, как трωскотъ 'ἄγρωστιν', мѣрило 'ζυγόν', брѧцьло 'πλῆκτρον', поваплена 'χρωσθέντα' и др.
Другая группа — переводческие кальки с греческого, которые являются результатом индивидуального творчества Зографа. К ним относятся долѣзрѧ 'κατῶβλεψ', самовладѣющаго 'ἀυτοδεσπότους', честнопрѧденнаа 'λαμπρόκλωστα' и др.
В тексте перевода есть лексемы, которые не являются искусственно созданными кальками. Это такие слова, как прекылаза 'καρκῖνος', норець 'βυθοδρόμος', колбасныа склады 'ἐντέρων συνδέσεις' и др. Среди них могут быть и способные маркировать происхождение переводчика или уточнить место, где был сделан перевод. Так, слова лотокы 'ἀγώγους', инахωд, окормъ 'δηλητήριος', судя по данным словарей, были не знакомы южным славянам. Зато традицию перевода греческого βρέφη славянским словом младенець Р. М. Цейтлин считает исконно южнославянской.
Действительно, в тексте не единичны черты как южных, так и восточных славянских диалектов. Список Шляпкина демонстрирует лишь некоторые из них, но именно он изначально помог обратить на это внимание и продолжить поиски по другим спискам того же перевода. Наиболее интересными нам кажутся примеры, которые могут свидетельствовать в пользу версии о южнославянском происхождении переводчика, работавшего над переводом на восточнославянской территории.
Попытка критического издания этого сочинения осуществлена в 1882 г. И. А. Шляпкиным, им же сделано краткое его описание и анализ лексической структуры перевода. В конце издания Шляпкин приводит составленный им список слов, которые он относит к ещё неизвестным или очень редким в русской письменности периода XI—XIV вв.
Мы проводим исследование на материале рукописи № 176 из собрания Троице-Сергиевой Лавры, которая не была детально исследована ранее. Проводя анализ лексики и сопоставляя наши наблюдения со списком, оставленным Шляпкиным, мы отмечаем, что некоторые из выделенных в первоначальном исследовании лексемы в связи с развитием исторической лексикографии перестали быть единичными, зафиксированы в других текстах. Это такие слова, как трωскотъ 'ἄγρωστιν', мѣрило 'ζυγόν', брѧцьло 'πλῆκτρον', поваплена 'χρωσθέντα' и др.
Другая группа — переводческие кальки с греческого, которые являются результатом индивидуального творчества Зографа. К ним относятся долѣзрѧ 'κατῶβλεψ', самовладѣющаго 'ἀυτοδεσπότους', честнопрѧденнаа 'λαμπρόκλωστα' и др.
В тексте перевода есть лексемы, которые не являются искусственно созданными кальками. Это такие слова, как прекылаза 'καρκῖνος', норець 'βυθοδρόμος', колбасныа склады 'ἐντέρων συνδέσεις' и др. Среди них могут быть и способные маркировать происхождение переводчика или уточнить место, где был сделан перевод. Так, слова лотокы 'ἀγώγους', инахωд, окормъ 'δηλητήριος', судя по данным словарей, были не знакомы южным славянам. Зато традицию перевода греческого βρέφη славянским словом младенець Р. М. Цейтлин считает исконно южнославянской.
Действительно, в тексте не единичны черты как южных, так и восточных славянских диалектов. Список Шляпкина демонстрирует лишь некоторые из них, но именно он изначально помог обратить на это внимание и продолжить поиски по другим спискам того же перевода. Наиболее интересными нам кажутся примеры, которые могут свидетельствовать в пользу версии о южнославянском происхождении переводчика, работавшего над переводом на восточнославянской территории.