В ходе полевой фольклорной практики студентов Филологического факультета СПбГУ, проходившей в 2022 г. в деревне Сояна Мезенского района сделано несколько записей о практиках памяти и воспитания, предполагающих постоянную символическую связь между жителем деревни ― живым или умершим ― и деревом. Исследованию характера этой связи и возникающего таким образом метафорического переноса и посвящен доклад.

Основной материал составили 5 интервью с 4 информантами в возрасте от 51 до 63 лет. В качестве сопоставительного материала привлечены также 10 интервью из Фольклорного архива СПбГУ, собранные в селе Жердь и городе Мезень и содержащие сведения о деревьях в магическом этикете и свадебном обряде Мезенского района Архангельской области. В деревне Сояна все рассмотренные случаи связаны или с памятью о погибших в годы ВОВ, или с детством и взрослением ― с деревьями, посаженными детьми или для детей. Эти группы не замкнуты: детское дерево со временем может превратиться в такое дерево памяти для погибшего или переехавшего жителя деревни.

Деревья, связанные с памятью, были посажены до ухода на фронт и после смерти бойцов приобрели символическое значение. О них особенно помнят, за ними ухаживают. Засохшее, такое дерево может быть срублено, но остаётся в памяти. «Детское дерево» сажается ребёнком или родителями при рождении ребёнка, оно также подлежит заботе, запоминается, его смерть замечается и может наделяться смыслом. С этими же действиями ― посадкой, уходом и рубкой ― связаны представления о магическом этикете, записанные в других поселениях Мезенского района.

Посадка может быть связана с рождением ребёнка (особенно в случае дерева-погодка), уход ― иногда родительское, часто ― совместное или детское дело; для памятных деревьев ― дело потомков. Рубка ― наиболее семантически сложное действие: с одной стороны, она может связываться со смертью (напр., 3 из 5 «оставшихся», т. е. не срубленных семейных березок ассоциируются с 3 ныне живущими членами семьи); с другой ― возможна, например для засохших памятных деревьев. Исчезнув с ландшафта, они сами становятся предметом памяти: узнаются на фотографиях, возникают в рассказах. Те же связи характерны для рассмотренных случаев магического этикета: посадка определенных деревьев сопровождает начало новой семейной жизни и/или переезд в новый дом; запрет же на рубку или посадку ― с тем, что дерево «забирает» с собой человека или наоборот, «выживает из дому».

Таким образом, человек в нарративах о дереве предстаёт рождающимся и смертным, проявляющим и принимающим заботу. Последнее качество ― активное памятное делание, которое простирает память о человеке далее: сквозь память через дерево, память о дереве и т. д.