XXII Открытая конференция студентов-филологов в СПбГУ

«Преступление глаз» в неоконченном романе Н. М. Карамзина «Рыцарь нашего времени»

Дарья Алексеевна Неволина
Докладчик
магистрант 1 курса
Воронежский государственный университет

ауд. 215-а
2019-04-17
12:50 - 13:10

Ключевые слова, аннотация

Материалом исследования является неоконченный роман Н. М. Карамзина «Рыцарь нашего времени». Предметом исследования выступает его кульминационный эпизод. Представляется, что эпизод имеет особое значение для понимания построения характера конкретного героя и общих принципов карамзинской характерологии. Анализируются тематические и мотивные комплексы, связанные с женским семантическим пространством, в которое заключен герой. Внимание уделено также психологическим мотивировкам, объясняющим развитие характера персонажа и его поведение, как в целом, так и в финальном эпизоде.

Тезисы

В настоящей работе характеризуется логика развертывания Н. М. Карамзиным характера главного героя неоконченного романа «Рыцарь нашего времени» в отношении к финальному и кульминационному эпизоду произведения. Для описания карамзинских характерологических стратегий важно изучение тематических и мотивных комплексов, связанных с характером того или иного героя, а также исследование тех психологических мотивировок, которыми объясняется поведение персонажа.
Герой «Рыцаря нашего времени» с первых же строк, посвященных его рождению, заключается в женское семантическое пространство: на протяжении всего текста герой изображается именно во взаимодействии с женскими персонажами. Грудное кормление становится для младенца первым свидетельством любви; через теснейшее общение с матерью он учится воспринимать действительность. Вместе с внезапной потерей матери для карамзинского героя наступает новый этап формирования характера. Момент «отлучения от груди» выделен особо: «дунул северный ветер на грудь нежной родительницы», равно как и момент «узнавания» в графине Мировой сходства с матерью, после чего происходит возвращение героя в материнское пространство, и графиня становится замещающей мать фигурой.
Однако характер времяпрепровождения Эмилии и ее воспитанника изобилует интимными деталями, что достигает своей кульминации в описании «маленького случая, который может быть истолкован и так, и сяк». Леон отправляется на известное ему место на берегу реки, движимый «какою-то неясною, но заманчивою мыслью». Происходит проникновение героя в прежде не доступное ему интимное пространство «маменьки»: Леон окунается в воду в том самом месте, где обычно купалась Эмилия. Этот эпизод насыщен символическими деталями: вода, в особенности проточная, обладающая быстрым течением, имеет материнские коннотации: это символ плодородия и рождения, грудного молока. Символика «малиновых кусточков», из которых герой наблюдает за приготовлениями молодой графини к купанию, также поддерживает общую логику: в народной поэзии ягоды (вишня и малина) имеют любовно-брачную и сексуальную символику. Инцестуозные мотивы, сопутствующие неоднозначным отношениям мальчика и его «второй маменьки», поддерживаются словосочетанием «преступление глаз», намекающим на логику Эдипова комплекса, равно как и упоминанием о «сфинксовых загадках, которых и сам Эдип не отгадает».
Несмотря на кажущийся спокойно-умилительный характер текста, в нем присутствуют тревожные интонации, которые задаются продублированными вопросами: «Во всяком случае, преступление глаз есть самое легкое: кто их боится?», «…могла ли она <Эмилия> страшиться нескромного любопытства», а также многочисленными предостережениями («цвет непорочности имеет судьбу других цветов!»).