В моем исследовании я хочу взглянуть на «Поэму без героя», «просветив» весь текст через строчки «Как в прошедшем грядущее зреет, / Так в грядущем прошлое тлеет», — которые, я предполагаю, передают одну из главных идей поэмы, поэмы, в которой показаны «истоки» грядущих катастроф в годы накануне Первой мировой войны. Опираясь на эту цитату, а также на упоминаемые предметы (возможно, атрибуты обряда — свечи, хрустальные кубки, зеркала), время действия — «святки», а также эпиграфы к «Третьему и последнему» посвящению и первой главе первой части (из произведений А. С. Пушкина и В. А. Жуковского), представляется возможным рассмотреть текст через призму мотива гадания. Гадание как таковое в поэме почти не описано — за строчкой «я зажгла заветные свечи» возникает не будущее, а появляются тени из прошлого, но тени появляются теперь в канун вступления советской России уже во Вторую мировую войну. Наконец, появится в зеркале и «гость из будущего», И. Берлин, едва ли не самый реальный из посетителей, но в то же время почти «невозможный» в тогдашнем социально-политическом контексте. Благодаря обращению к эпиграфам прослеживается традиция изображения гадания от баллады Жуковского «Светлана» через роман в стихах «Евгений Онегин» и поэму «Домик в Коломне» Пушкина к анализируемому тексту Ахматовой. Описания схожи, но в поэме XX в. они приобретают уже не романтические, а зловещие черты. 

Мотив гадания знаменует желание поэта постичь будущее через прошлое, разобраться как в собственной судьбе, так и в судьбах людей, страны, эпохи. Именно этот мотив, как мне представляется, и позволяет автору показать историю первой половины «некалендарного двадцатого века» как единый трагический процесс.