Творчество чешского поэта и прозаика Й. Горы (1891–1945, Hora) переосмысливается в чешском литературоведении с конца прошлого века. Гора прошел творческий путь от автора «пролетарской поэзии» к периоду философско-отстраненной интимной лирики. (См. напр. Vladimír Křivánek. Samoty Josefa Hory//Tvar. 1998. #15). Посмертно ему было присвоен титул Народного деятеля искусств Чехословакии. В истории чешской литературы Гора занимает особое место. Его творчество является переходным от модернизма, авангарда к соцреализму. Однако отнести его к какому-либо одному направлению нельзя. В поздний период своего творчества Гора пришел к созерцательной философской религиозной лирике.
Опыт перевода трех стихотворений писателя: «Svĕtelná nit», «Na nerudovsky motiv», «Co bylo mé, už není moje», — показал, что именно передача философских образов представляет основную сложность. Восприятие лирики Горы требует от читателя умения считывать и дешифровывать сложные и порой чуждые русскому слуху религиозные символы и мотивы. Например, в стихотворении «Svĕtelná nit» строки «Zaspívá i můj strach / a soumrak loučení / zableskne se mi v tmách / jak peníz spasení» буквально отсылают к образу «лепты вдовицы». Это выражение означает жертву количественно малую, но большую по своей духовной (внутренней) ценности. Это выражение возникло из библейского рассказа, в котором щедрые пожертвования в сокровищницу Иерусалимского храма противопоставлены скромному приношению бедной вдовы, пожертвовавшей все, что она имела — две лепты (древнегреческие медные или иногда бронзовые монеты). Поскольку в русском языке слово «лепта» не отсылает явно к нужному образу, то строки были переведены так: «И закричит мой страх,/ разлуки чуя дрожь,/ и заблестит впотьмах/ спасенья медный грош».  Другим примером являются последние строки из стихотворения «Na nerudovsky motiv»: «Vše hasne, vadne, odchazí,/ vše trvá jen tak krátko,/ jen ty jdeš námi a tebou my,/ na vĕky netknutá matko». Перевод словосочетания «netknutá matko» на русский дословно невозможен, поскольку в русском языке слово «неприкосновенный» имеет иное значение. Для адекватности перевода пришлось ввести образ рушащихся храмов, противопоставленных святости образа матери: «Все гаснет, уходит и тонет в пыли,/ рушатся даже храмы./ Лишь ты живешь нами, тобой живем мы,/ навеки святая мама». Таким образом, специфика перевода лирики Горы заключается не только в необходимости подбора адекватных символических аналогов, но также в изменении авторской системы символов.