При рассмотрении вопроса о внутритекстовых толкованиях лексики в текстах XVIII в. мы неизбежно сталкиваемся с необходимостью терминологического обозначения этого явления. Обратившись к отечественной традиции описания подобных случаев, мы можем обнаружить, что некоторая произвольность их номинации в действительности является кажущейся. Внимательное изучение вопроса о способах обозначения внутритекстовых толкований лексики позволяет выявить два направления, которые отличаются друг от друга употреблением или неупотреблением при описании интересующих нас случаев пояснения лексики термина «глосса».
Традиция понимания глоссы как способа пояснения слова сугубо в рукописных текстах опирается на восходящее к античности определение глоссы. Как пишет И. М. Тронский, в античном обществе глоссами назывались «чуждые разговорной речи слова письменного языка, заимствованные извне или принадлежащие старинному фонду родного диалекта», т. е. выделялись два типа слов, требующих пояснения: заимствования и устаревшая лексика. Глоссирование как прием пояснения «трудных» для читателя слов становится неотъемлемым элементом рукописной традиции, а сами глоссы рукописных памятников становятся важным источником исторического изучения языка (Н. Б. Мечковская, В. М. Истрин, Л. С. Ковтун, А. И. Журавский, В. В. Нимчук, Н. Ж. Шаймерденова и др.). Глоссирование в древнерусских текстах традиционно возводится к перенятой древнерусскими книжниками гуманистической заботе византийских авторов об удобстве понимания и восприятия текста читателем. В этом случае проблема глоссирования рассматривается исключительно на материале рукописных текстов.
Другие исследователи понимают глоссу более широко, подводя под это понятие толкования непонятных или малоупотребительных слов и выражений, сделанные не только от руки на полях или между строк рукописи, но и типографским способом в тексте печатной книги, относя такие пояснения к наиболее распространенному типу пояснений лексики в текстах более позднего времени, в т. ч. и в текстах XVIII в. (Ф. П. Филин, Л. Л. Кутина, И. А. Василевская, М. М. Чумандрина, А. А. Алексеев, Т. А. Лисицына и др.). Принципиальным здесь оказывается допущение считать глоссой любое внесенное в текст пояснение вне зависимости от того, рукописный он или печатный (номинально речь может идти о глоссах в текстах даже XXI в.). Поэтому в случае внесения в текст пояснений к «трудным» для понимания словам мы можем говорить о наличии в тексте если не глосс (поскольку читатель все же имел дело с печатным текстом), то глоссирования как приема в целом.
Насколько мы можем судить, открытой научной дискуссии по этому вопросу не ведется, т. е. выбор термина в каждом случае становится личным решением исследователя, что и предполагается обсудить в рамках доклада.