Поэтическая авторефлексия Арсения Тарковского
Мария Марковна Гельфонд
Докладчик
доцент
Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» (филиал в Нижнем Новгороде)
Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» (филиал в Нижнем Новгороде)
14-п
2014-03-13
14:20 -
14:40
Ключевые слова, аннотация
Доклад посвящен формам поэтического самоопределения А. А. Тарковского. В качестве объектов поэтической авторефлексии рассматриваются основополагающие для его поэтического мира категории («словарь», «рифма», «пение», «слово», «музыка», «перекличка») и проекции, определяющие автобиографический миф (царь Давид, Гамлет, Овидий и т.д.). Особое внимание уделено аналогиям между природными явлениями и процессом поэтического творчества (соотношение хаотического и упорядоченного, рационального и иррационального).
Тезисы
1. Поэзия А. А. Тарковского представляется недостаточно изученной на фоне соразмерных ей явлений русской лирики. Это определяется как объективными причинами (отсутствие научного издания), так и субъективной сложностью поэтики А. Тарковского, в основе которой лежит ассоциативное смещение лексических границ, почти неуловимые семантические сдвиги, для осмысления и описания которых необходимо выработать определенный научный язык.
2. В этом контексте особенно важным представляется внимание к поэтической авторефлексии А. Тарковского. В частности, очевидно, что через все его творчество проходит ряд образов, описывающих процесс поэтического творчества: «словарь», «рифма», «пение», «слово», «музыка», «перекличка». Большая часть этих слов образует устойчивые мотивы, связанные с метаморфозами природного бытия и архаического бытия человека (птичье пение – стрекотание кузнечика – строительство дома – рождение стихотворения). Одним из центральных мотивов лирики Тарковского является осмысление Вселенной как «книги» или «каталога», язык которой необходимо изучить или «перевести» на земной язык. Отсюда - сакрализация словаря и рифмы как маркера поэтической речи.
3. Биографический миф А. Тарковского предполагает ряд проекций: мифологических, библейских (по преимуществу, ветхозаветных) и природных. В основе каждой из этих проекций лежит синкретизм природного бытия и поэтического творчества. При этом сущность поэтического творчества состоит не в синтезе, а в «расколе» («Державу природы/ Я должен рассечь/ На песню и воды, / На сушу и речь»), а в споре «природы» и «словаря» задача поэта – дарование вещам имени. В поэтическом мире, выстроенном по законам мифологической архаики, мир предстает не сотворенным, а постоянно творящимся, переживающим цепь метаморфоз, и функция поэта состоит в том, чтобы запечатлеть и назвать их.
.
2. В этом контексте особенно важным представляется внимание к поэтической авторефлексии А. Тарковского. В частности, очевидно, что через все его творчество проходит ряд образов, описывающих процесс поэтического творчества: «словарь», «рифма», «пение», «слово», «музыка», «перекличка». Большая часть этих слов образует устойчивые мотивы, связанные с метаморфозами природного бытия и архаического бытия человека (птичье пение – стрекотание кузнечика – строительство дома – рождение стихотворения). Одним из центральных мотивов лирики Тарковского является осмысление Вселенной как «книги» или «каталога», язык которой необходимо изучить или «перевести» на земной язык. Отсюда - сакрализация словаря и рифмы как маркера поэтической речи.
3. Биографический миф А. Тарковского предполагает ряд проекций: мифологических, библейских (по преимуществу, ветхозаветных) и природных. В основе каждой из этих проекций лежит синкретизм природного бытия и поэтического творчества. При этом сущность поэтического творчества состоит не в синтезе, а в «расколе» («Державу природы/ Я должен рассечь/ На песню и воды, / На сушу и речь»), а в споре «природы» и «словаря» задача поэта – дарование вещам имени. В поэтическом мире, выстроенном по законам мифологической архаики, мир предстает не сотворенным, а постоянно творящимся, переживающим цепь метаморфоз, и функция поэта состоит в том, чтобы запечатлеть и назвать их.
.